Денис вздохнул.
Старушка оказалась ещё довольно бодрой. Она красила губы тёмно-бордовой помадой, укладывала волосы в престижном салоне и утверждала, что ей пятьдесят четыре года. При этом натыкалась на все булыжники, позабыв надеть очки, и постоянно теряла многочисленные перчатки и зонтики, которые каждые две секунды приходилось подтаскивать с верноподданническим выражением в глазах.
Зато ценная бабулька обладала роскошной четырехкомнатной квартирой в тихом, но центральном районе и солидным, по меркам Дениса, счетом в банке.
Кроме него со старушкой проживала лишь крошка чихуахуа удивительно трогательного кофейного оттенка. Собачонка таскалась за Денисом по всем комнатам, терлась о светлые брюки, стоившие умопомрачительных денег, и аккуратно слизывала розовым язычком кусочки мяса с ладони, игнорируя гору сухого корма на кухне.
- Ничего, моя крошка. Завещание, считай, в кармане, а дальше - дело техники. Мулаточка быстро схрумкала кусочек сахара и благодарно лизнула Дениса в щёку.
- Денис!- раздался из гостиной дребезжащий голос. Молодой человек заготовил лучезарную улыбку и отправился подавать очередной зонтик.
- Мой рыцарь! - старушка кокетливо накручивала свежеокрашенный локон на сморщенный палец.
- В городе стало так сыро, а я так мечтаю понежиться на пляже. Ты же не откажешься сопровождать меня? Эти чемоданы вечно теряются...
Удивительно чистый белый песок слепил глаза, пальмы лениво колыхали перистыми крыльями, а номер "люкс" простирался во все стороны, восхищая невиданной роскошью. Смуглая, точеная, словно статуэтка, горничная принесла чашечку чернейшого кофе и несколько тостов с тончайшими, изысканно нарезанными кусочками сыра...
Старушка вздохнула и набрала на телефоне несколько цифр, не занесённых в память. Трубку сняли мгновенно.
Пожилой господин спустился по трапу самолёта, сел в подъехавшее авто и скомандовал: - В центр трансплантации, Анри.
Старушка небрежно сыпанула в миску очередную горсть сухого корма.
(c) Samizdat: Манифест